[Quiterie]

В команде мы играли для вдохновения в заявки, и мне достались индейцы. Надо сказать, что меня, в принципе, интересовал и интересует быт Coureur des bois (я, кстати, затрудняюсь, как верно передать это понятие на русском), а также, конечно же, Франко-Индейская война и биологические экзерсисы британского генерала Джеффри Амхерста. Пусть не он придумал выдать индейцам зараженные одеяла, но он всецело этот план одобрил. И да, всегда было интересно понять монахов и попробовать влезть в их шкуру.

Название: Торг
Автор: Quiterie
Исторический период: 1763 год, Северная Америка, время восстания Понтиака
Размер: драббл, 886 слов
Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: общий
Краткое содержание: Тяжело отказываться от привычной жизни и нести свет слова Божьего дикарям.
Примечания:
1. Индейское восстание против англичан — восстание Понтиака 1763-1766 гг.
2. Лесные скитальцы — "Coureur des bois", путешественники по неизведанным местам Северной Америки, торговавшие с индейскими племенами.
3. Ленапе (делавары, ленни-ленапе) — индейский народ алгонкинского происхождения в США и Канаде.
4. Минго — индейский народ ирокезского происхождения в США и Канаде.
5. Индеец рассказывает об эпизоде времени восстания, когда командующий форта Питт при поддержке генерала Джоффри Амхерста приказал выдать индейцам одеяла, зараженные оспой.

Каноэ мягко пристало к берегу, и Жан, как самый младший, выскочил первым, чтобы привязать лодку. Брат Августин вымученно улыбнулся, потирая больную шею, и с кряхтением выпрямился. Перед тем как сойти на берег, он перекрестился и оглянулся на Одноглазого, разбиравшего тюки с припасами.

— Сын мой, — негромко спросил монах у Жана, — утешь меня, конец ли это нашего пути?

Тот пожал плечами. Племянник Одноглазого, он сам был здесь лишь один раз, когда дядя наконец-то уступил его настойчивым просьбам взять в свое выгодное дело — торговлю пушниной.

Монах кисло улыбнулся. После долгого путешествия ему было не по себе; от самого Квебека не удалось выспаться: сон бежал от него, точно здоровье от прокаженного. Чем он думал, когда вызвался поехать проповедовать слово Божье среди дикарей? Чем он думал, когда пропустил мимо ушей слухи об индейском восстании против англичан?

Милость Бога в том, чтобы давать нам испытания в тот час, когда мы слабы духом, шепнул внутренний голос.

Но эта простая истина сейчас не могла его утешить.

Одноглазый незаметно оказался рядом. Только здесь, в этом глухом месте, столь далеком от привычного мира, брат Августин понял, почему людей, подобных ему, называют «лесными скитальцами». Одноглазый был плотью от плоти леса, естественный, как шорох листвы; казалось, он знал каждую потаенную тропу в зарослях, мог с легкостью читать звериные следы. Все это получалось у него так просто, как у самого брата Августина читать молитвы...

Вдвоем они быстро разгрузили каноэ, пока монах отмахивался от мошкары веткой, и вскоре из лесу появились гости.

Настоящие дикари! Кое-как наряженные в варварски украшенную и криво перешитую европейскую одежду, с вымазанными грязью лицами, с чудовищными прическами, скрепленными глиной или кровью. Брат Августин внимательно рассматривал их, пока Одноглазый вел негромкий разговор. Некоторые слова были понятны: огненная вода, пули, ткани, бобры, одеяла...

Как только прозвучало последнее слово, вожак индейцев гневно выпрямился, а пять его воинов зароптали, хватаясь за оружие. Одноглазый остался недвижим.

— Что они говорят? — не вытерпел монах. Жан опасливо покосился на дядю и зашептал, подстраиваясь под отрывистую речь индейца:

— Вождь ленапе сказал, будто мы привезли ткани, чтобы убить их племя. Он говорит, что белые позвали одного человека из минго и одного из ленапе, чтобы наградить их красивыми вещами. Он говорит, белые дали им одеял и тканей, угощали и твердили льстивые слова, но потом каждый, кто прикоснулся к этим дарам, тяжело заболел. Говорит, множество умерло, и белый вождь был доволен. Вождь ленапе говорит, что его воины готовы убить нас.

— Пресвятая дева Мария! — монах перекрестился дрожащими пальцами. И с этими ему теперь делить хлеб и невзгоды?

— Дядя говорит, это англичане, не французы. Он говорит, что французы всегда были друзьями ленапе, и в знак своей дружбы он оставит им кое-каких припасов бесплатно, — бесстрастно переводил Жан.

Индейцы переглянулись, и, похоже, разговор стал полностью деловым. Они заставили Одноглазого показать им все товары и долго рассматривали оружие, что он привез, и отложили два ружья поближе к себе. Два мешка муки, сахар, тесьма, иглы, два бочонка с порохом вскоре отправились туда же. Когда в руки им попала ткань (ирония судьбы — английское сукно!), дикари долго мяли ее и даже заставили Одноглазого вытереть ею лицо и руки. Тот беспрекословно подчинился, и только после этого ткань перекочевала к остальным припасам.

После того, как осмотр был закончен (одеяла они так и не взяли), начался торг. Это совсем не было похоже на рынок в Квебеке, и уж тем более ничем не напоминало родной Ренн. Молчаливый вождь показывал на каждый предмет и показывал несколько пальцев. Если Одноглазый с ним соглашался, то кивал в ответ. Если нет, то делал резкий, рубящий жест рукой. Где-то в середине торга брата Августина начало клонить в сон. Он привалился к дереву и очнулся от дремы только, когда Жан уже связывал шкуры и бережно складывал их в каноэ. Ему помогала индианка, и, когда их руки касались, юноша, которому только-только исполнилось семнадцать, невольно краснел.

«Молодо-зелено!» — с легкой печалью подумал монах, отвлекаясь от своих тревожных мыслей. Сам он успел пошалить до принятия обета, и, кажется, сейчас немного жалел о том, что теперь лишен подобных развлечений.

— Пришло время прощаться, — неразговорчивый Одноглазый опять незаметно оказался рядом, и брат Августин вздрогнул. — Я сказал вождю, что один из белых хочет остаться. Они не возражают.

— Разве они могут? Ведь это Божья воля... — монах осекся, вспомнив, что он говорит о тех, кто, наверное, никогда не слышал имени Господа, и нахмурился.

— Не бойтесь зазря, — подбодрил его Одноглазый. — Думаю, они вас не убьют. Если будете вести себя разумно. Мы вернемся через несколько месяцев. Захотите — заберем назад. Главное — не волнуйтесь во время посвящения.

— Посвящения? Куда?

— Великий дух должен войти в ваше тело, освятить его, чтобы вы могли остаться с ними. Но я толком не знаю. Знаю, надо через костер идти, а потом что-то выпить.

— Это же... язычество!

Одноглазый пожал плечами.

— Выкиньте Квебек из головы, — посоветовал он. — И помните, лучше эти язычники, чем англичане. Надеюсь, что последние сюда не дойдут. Прощайте! Не забывайте нас в своих молитвах.

— Кто бы помолился за меня... — прошептал брат Августин, глядя на то, как каноэ отплывает от берега.
Последняя нить, связывающая его с привычным миром, лопнула.

Темный лес вокруг, раскрашенные жиром и глиной дикари, англичане, готовые отравить невинных людей, и мрак будущего.

Он глубоко вдохнул воздух, а затем повернулся к тем, кто остался на берегу.

— Уаниши*, — произнес монах единственное слово, которое знал на языке ленапе. Внутри все окаменело — решалась судьба.

— Хэй, — послышалось после паузы на ломаном французском. — Добро пожаловать, гость.

«А ведь, может быть, все еще обернется не так плохо», — подумал брат Августин с облегчением и сделал шаг навстречу своей новой пастве.

* спасибо (на языке ленапе)

@темы: Быт, XVIII век, Свое, Война, Рассказы, Колониальная Америка, Новый Свет